Неточные совпадения
Взгляни на древо — и там усмотришь некоторый сук больший и против
других крепчайший, а следственно, и доблестнейший.
Анна, отведя глаза от лица
друга и сощурившись (это была новая привычка, которой не знала за ней Долли), задумалась, желая вполне понять значение этих слов. И, очевидно, поняв их так, как хотела, она
взглянула на Долли.
Должен сказать, что последний случай редко встречается в практике, — сказал адвокат и, мельком
взглянув на Алексея Александровича, замолк, как продавец пистолетов, описавший выгоды того и
другого оружия и ожидающий выбора своего покупателя.
Не понимая, что это и откуда, в середине работы он вдруг испытал приятное ощущение холода по жарким вспотевшим плечам. Он
взглянул на небо во время натачиванья косы. Набежала низкая, тяжелая туча, и шел крупный дождь. Одни мужики пошли к кафтанам и надели их;
другие, точно так же как Левин, только радостно пожимали плечами под приятным освежением.
Никогда еще не проходило дня в ссоре. Нынче это было в первый раз. И это была не ссора. Это было очевидное признание в совершенном охлаждении. Разве можно было
взглянуть на нее так, как он
взглянул, когда входил в комнату за аттестатом? Посмотреть
на нее, видеть, что сердце ее разрывается от отчаяния, и пройти молча с этим равнодушно-спокойным лицом? Он не то что охладел к ней, но он ненавидел ее, потому что любил
другую женщину, — это было ясно.
Степан Аркадьич ничего не ответил и только в зеркало
взглянул на Матвея; во взгляде, которым они встретились в зеркале, видно было, как они понимают
друг друга. Взгляд Степана Аркадьича как будто спрашивал: «это зачем ты говоришь? разве ты не знаешь?»
— Да, это само собой разумеется, — отвечал знаменитый доктор, опять
взглянув на часы. — Виноват; что, поставлен ли Яузский мост, или надо всё еще кругом объезжать? — спросил он. — А! поставлен. Да, ну так я в двадцать минут могу быть. Так мы говорили, что вопрос так поставлен: поддержать питание и исправить нервы. Одно в связи с
другим, надо действовать
на обе стороны круга.
Покуда заряжали ружья, поднялся еще бекас, и Весловский, успевший зарядить
другой раз, пустил по воде еще два заряда мелкой дроби. Степан Аркадьич подобрал своих бекасов и блестящими глазами
взглянул на Левина.
У круглого стола под лампой сидели графиня и Алексей Александрович, о чем-то тихо разговаривая. Невысокий, худощавый человек с женским тазом, с вогнутыми в коленках ногами, очень бледный, красивый, с блестящими, прекрасными глазами и длинными волосами, лежавшими
на воротнике его сюртука, стоял
на другом конце, оглядывая стену с портретами. Поздоровавшись с хозяйкой и с Алексеем Александровичем, Степан Аркадьич невольно
взглянул еще раз
на незнакомого человека.
— Да я не хочу знать! — почти вскрикнула она. — Не хочу. Раскаиваюсь я в том, что сделала? Нет, нет и нет. И если б опять то же, сначала, то было бы то же. Для нас, для меня и для вас, важно только одно: любим ли мы
друг друга. А
других нет соображений. Для чего мы живем здесь врозь и не видимся? Почему я не могу ехать? Я тебя люблю, и мне всё равно, — сказала она по-русски, с особенным, непонятным ему блеском глаз
взглянув на него, — если ты не изменился. Отчего ты не смотришь
на меня?
И она опять
взглянула на Левина. И улыбка и взгляд ее — всё говорило ему, что она к нему только обращает свою речь, дорожа его мнением и вместе с тем вперед зная, что они понимают
друг друга.
Жизнь при начале
взглянула на него как-то кисло-неприютно, сквозь какое-то мутное, занесенное снегом окошко: ни
друга, ни товарища в детстве!
Да не покажется читателю странным, что обе дамы были не согласны между собою в том, что видели почти в одно и то же время. Есть, точно,
на свете много таких вещей, которые имеют уже такое свойство: если
на них
взглянет одна дама, они выйдут совершенно белые, а
взглянет другая, выйдут красные, красные, как брусника.
И между тем душа в ней ныла,
И слез был полон томный взор.
Вдруг топот!.. кровь ее застыла.
Вот ближе! скачут… и
на двор
Евгений! «Ах!» — и легче тени
Татьяна прыг в
другие сени,
С крыльца
на двор, и прямо в сад,
Летит, летит;
взглянуть назад
Не смеет; мигом обежала
Куртины, мостики, лужок,
Аллею к озеру, лесок,
Кусты сирен переломала,
По цветникам летя к ручью,
И, задыхаясь,
на скамью...
На другой день, поздно вечером, мне захотелось еще раз
взглянуть на нее; преодолев невольное чувство страха, я тихо отворил дверь и
на цыпочках вошел в залу.
Все три жида
взглянули один
на другого.
У
друга на нос муха села:
Он
друга обмахнул;
Взглянул,
А муха,
на щеке; согнал, а муха снова
У
друга на носу,
И неотвязчивей час от часу.
Павел Петрович
взглянул на Аркадия, как бы желая сказать ему: «Учтив твой
друг, признаться».
«Куда, к черту, они засунули тушилку?» — негодовал Самгин и, боясь, что вся вода выкипит, самовар распаяется, хотел снять с него крышку,
взглянуть — много ли воды? Но одна из шишек
на крышке отсутствовала,
другая качалась, он ожег пальцы, пришлось подумать о том, как варварски небрежно относится прислуга к вещам хозяев. Наконец он догадался налить в трубу воды, чтоб погасить угли. Эта возня мешала думать, вкусный запах горячего хлеба и липового меда возбуждал аппетит, и думалось только об одном...
Самгин ожег себе рот и
взглянул на Алину неодобрительно, но она уже смешивала
другие водки. Лютов все исхищрялся в остроумии, мешая Климу и есть и слушать. Но и трудно было понять, о чем кричат люди, пьяненькие от вина и радости; из хаотической схватки голосов, смеха, звона посуды, стука вилок и ножей выделялись только междометия, обрывки фраз и упрямая попытка тенора продекламировать Беранже.
Шел он торопливо, хотелось обернуться,
взглянуть на старика, но — не
взглянул, как бы опасаясь, что старик пойдет за ним. Мысли тоже торопливо являлись, исчезали, изгоняя одна
другую.
— При чем здесь — за что? — спросил Лютов, резко откинувшись
на спинку дивана, и
взглянул в лицо Самгина обжигающим взглядом. — За что — это от ума. Ум — против любви… против всякой любви! Когда его преодолеет любовь, он — извиняется: люблю за красоту, за милые глаза, глупую — за глупость. Глупость можно окрестить
другим именем… Глупость — многоименна…
Она вдруг замолчала. Самгин привстал,
взглянул на нее и тотчас испуганно выпрямился, — фигура женщины потеряла естественные очертания, расплылась в кресле, голова бессильно опустилась
на грудь, был виден полузакрытый глаз, странно потемневшая щека, одна рука лежала
на коленях,
другая свесилась через ручку кресла.
Дронов, склонив голову
на плечо,
взглянул на него одним глазом,
другой почти прикрыт был опухолью.
Однажды, когда Варвара провожала Самгина, он, раздраженный тем, что его провожают весело, обнял ее шею, запрокинул
другой рукою голову ее и крепко, озлобленно поцеловал в губы. Она, задыхаясь, отшатнулась,
взглянула на него, закусив губу, и
на глазах ее как будто выступили слезы. Самгин вышел
на улицу в настроении человека, которому удалась маленькая месть и который честно предупредил врага о том, что его ждет.
В столовой, у стола, сидел
другой офицер, небольшого роста, с темным лицом, остроносый, лысоватый, в седой щетине
на черепе и верхней губе, человек очень пехотного вида; мундир его вздулся
на спине горбом, воротник наехал
на затылок. Он перелистывал тетрадки и, когда вошел Клим, спросил,
взглянув на него плоскими глазами...
Придерживая очки, Самгин
взглянул в щель и почувствовал, что он как бы падает в неограниченный сумрак, где взвешено плоское, правильно круглое пятно мутного света. Он не сразу понял, что свет отражается
на поверхности воды, налитой в чан, — вода наполняла его в уровень с краями, свет лежал
на ней широким кольцом;
другое, более узкое, менее яркое кольцо лежало
на полу, черном, как земля. В центре кольца
на воде, — точно углубление в ней, — бесформенная тень, и тоже трудно было понять, откуда она?
Он снова начал играть, но так своеобразно, что Клим
взглянул на него с недоумением. Играл он в замедленном темпе, подчеркивая то одну, то
другую ноту аккорда и, подняв левую руку с вытянутым указательным пальцем, прислушивался, как она постепенно тает. Казалось, что он ломал и разрывал музыку, отыскивая что-то глубоко скрытое в мелодии, знакомой Климу.
— Однако, Ольга, если это правда? Если моя мысль справедлива и ваша любовь — ошибка? Если вы полюбите
другого, а
взглянув на меня тогда, покраснеете…
Любитель комфорта, может быть, пожал бы плечами,
взглянув на всю наружную разнорядицу мебели, ветхих картин, статуй с отломанными руками и ногами, иногда плохих, но дорогих по воспоминанию гравюр, мелочей. Разве глаза знатока загорелись бы не раз огнем жадности при взгляде
на ту или
другую картину,
на какую-нибудь пожелтевшую от времени книгу,
на старый фарфор или камни и монеты.
Она была не без лукавства. Если ей очень хотелось
взглянуть на Обломова при свидетелях, она прежде
взглянет попеременно
на троих
других, потом уж
на него.
Обломов после ужина торопливо стал прощаться с теткой: она пригласила его
на другой день обедать и Штольцу просила передать приглашение. Илья Ильич поклонился и, не поднимая глаз, прошел всю залу. Вот сейчас за роялем ширмы и дверь. Он
взглянул — за роялем сидела Ольга и смотрела
на него с большим любопытством. Ему показалось, что она улыбалась.
— Вот оно что! — с ужасом говорил он, вставая с постели и зажигая дрожащей рукой свечку. — Больше ничего тут нет и не было! Она готова была к воспринятию любви, сердце ее ждало чутко, и он встретился нечаянно, попал ошибкой…
Другой только явится — и она с ужасом отрезвится от ошибки! Как она
взглянет тогда
на него, как отвернется… ужасно! Я похищаю чужое! Я — вор! Что я делаю, что я делаю? Как я ослеп! Боже мой!
— Я скоро опомнилась и стала отвечать
на поздравления,
на приветствия, хотела подойти к maman, но
взглянула на нее, и… мне страшно стало: подошла к теткам, но обе они сказали что-то вскользь и отошли. Ельнин из угла следил за мной такими глазами, что я ушла в
другую комнату. Maman, не простясь, ушла после гостей к себе. Надежда Васильевна, прощаясь, покачала головой, а у Анны Васильевны
на глазах были слезы…
Он быстро
взглядывал то
на ту, то
на другую и ерошил голову.
На другой день в полдень Вера, услыхав шум лошадиных копыт в ворота,
взглянула в окно, и глаза у ней
на минуту блеснули удовольствием, увидев рослую и стройную фигуру Тушина, верхом
на вороном коне, въехавшего во двор.
Заглянув в свою бывшую спальню, в две, три
другие комнаты, он вошел в угловую комнату, чтоб
взглянуть на Волгу. Погрузясь в себя, тихо и задумчиво отворил он ногой дверь,
взглянул и… остолбенел.
Открыла
другой футляр, побольше — там серьги. Она вдела их в уши и, сидя в постели, тянулась
взглянуть на себя в зеркало. Потом открыла еще два футляра и нашла большие массивные браслеты, в виде змеи кольцом, с рубиновыми глазами, усеянной по местам сверкающими алмазами, и сейчас же надела их.
Райскому хотелось докончить портрет Веры, и он отклонил было приглашение. Но
на другой день, проснувшись рано, он услыхал конский топот
на дворе,
взглянул в окно и увидел, что Тушин уезжал со двора
на своем вороном коне. Райского вдруг потянуло за ним.
— Да
взгляните же
на меня: право, посватаюсь, — приставал Нил Андреич, — мне нужна хозяйка в доме, скромная, не кокетка, не баловница, не охотница до нарядов… чтобы
на другого мужчину, кроме меня, и глазом не повела… Ну, а вы у нас ведь пример…
Вера думала, что отделалась от книжки, но неумолимая бабушка без нее не велела читать дальше и сказала, что
на другой день вечером чтение должно быть возобновлено. Вера с тоской
взглянула на Райского. Он понял ее взгляд и предложил лучше погулять.
— Что это за блин? — сказал он, скользнув взглядом по картине, но,
взглянув мельком в
другой раз, вдруг быстро схватил ее, поставил
на мольберт и вонзил в нее испытующий взгляд, сильно сдвинув брови.
Мельком
взглянув на пальто, попавшееся ей в руку, она с досадой бросала его
на пол и хватала
другое, бросала опять попавшееся платье,
другое, третье и искала чего-то, перебирая одно за
другим все, что висело в шкафе, и в то же время стараясь рукой завязать косынку
на голове.
— Пойдемте туда! — говорила она, указывая какой-нибудь бугор, и едва доходили они туда, она тащила его в
другое место или
взглянуть с какой-нибудь высоты
на круто заворотившуюся излучину Волги, или шла по песку, где вязли ноги, чтоб подойти поближе к воде.
Джукджур отстоит в восьми верстах от станции, где мы ночевали. Вскоре по сторонам пошли горы, одна
другой круче, серее и недоступнее. Это как будто искусственно насыпанные пирамидальные кучи камней. По виду ни
на одну нельзя влезть. Одни сероватые,
другие зеленоватые, все вообще неприветливые, гордо поднимающие плечи в небо, не удостоивающие
взглянуть вниз, а только сбрасывающие с себя каменья.
В этом расположении я выбрался из каюты, в которой просидел полторы суток, неблагосклонно
взглянул на океан и, пробираясь в общую каюту, мысленно поверял эпитеты, данные ему Байроном, Пушкиным, Бенедиктовым и
другими — «угрюмый, мрачный, могучий», и Фаддеевым — «сердитый».
Но адмирал приехал за каким-то
другим делом, а более, кажется,
взглянуть, как мы стоим
на мели, или просто захотел прокатиться и еще раз пожелать нам счастливого пути — теперь я уже забыл. Тут мы окончательно расстались до Петербурга.
Наконец мы, более или менее, видели четыре нации, составляющие почти весь крайний восток. С одними имели ежедневные и важные сношения, с
другими познакомились поверхностно, у третьих были в гостях,
на четвертых мимоходом
взглянули. Все четыре народа принадлежат к одному семейству если не по происхождению, как уверяют некоторые, производя, например, японцев от курильцев, то по воспитанию, этому второму рождению, по культуре, потом по нравам, обычаям, отчасти языку, вере, одежде и т. д.
Напрасно мы ждали, не
взглянут ли они кругом себя, но ни одна не шевельнулась, и мы не могли прочесть благоговения или чего-нибудь
другого на лицах их.
Несколько и молодых и старых людей заходили и после суда
взглянуть на нее, что-то шепча
друг другу.